Нам иногда невдомек, что какие именно задачи приходится решать физикам для проведения современных прецизионных экспериментов, чтобы всего лишь чуть–чуть уточнить наши знания об устройстве Вселенной. Давным давно глубоко под землей в тоннеле, где сейчас расположен большой адронный коллайдер, работал электрон–позитронный коллайдер LEP. Одной из фундаментальных задач было измерение массы промежуточного Z–бозона и энергию пучка надо было держать постоянной с точностью в 20 миллионных частей. Способ дойти до нужной точности измерений массы Z–бозона был выдуман в Новосибирске в Будкеровском институте ядерной физики. Начали проводить эксперименты. Выяснилось, что энергия гуляет на 120 миллионных частей — лунные приливы деформируют кольцо ускорителя диаметром 27 км на один миллиметр. Сравнительно быстро с этим разобрались, так как точно известен период возмущений. Чуть сложнее была задачка с сезонными колебаниями. Но научились учитывать и деформацию кольца из–за изменения уровня грунтовых вод после таяния снега. Оставалась главная проблема — загадочные суточные колебания в 130 миллионных, которые ни с чем не коррелировали. Странным было также и то, что эти возмущения отсутствовали ночью. Эксперимент казался проваленным, пока после долгих мук кто–то не заметил, что самые мощные скачки энергии случаются, когда французский скорый поезд TGV трогается с женевского вокзала Корнаван в Париж и проезжает мимо станций Meyrin и Zimeysa в нескольких километрах от ЦЕРН–а. Вторая шина питания TGV — рельс, но из него ток уходит в землю. А в земле натыкается на хорошо заземленное кольцо ускорителя и радостно бежит по нему, что создает в кольце ускорителя фоновые магнитные поля. Колебания наведенного в кольце напряжения оказались всего–то в 0.008 вольта, что меняло магнитное поле в 746 гаусс на какие–то 0.06 гаусса, но это было нестерпимо много. Ну а когда поняли причину, то уже стало возможным и поправки вводить. А всего–то надо было заметить, что возмущений нет во время забастовок французских железнодорожников.
Автор: Алексей
